Иран: очередная казнь противника режима
В Иране приведен в исполнение второй смертный приговор, вынесенный в связи с продолжающимися уже без малого три месяца протестами против режима. Согласно версии суда, 23-летний Маджид-Реза Р. убил ножом двух силовиков. Как сообщают ведомства, осуждённый был публично повешен. В списке приговорённых к казни есть и другие демонстранты. Какого же развития событий следует ожидать?
Гроздья гнева
Gazeta Wyborcza полагает, что иранцев не удастся запугать:
«Правозащитники бьют тревогу, указывая на то, что по результатам спешных судебных процессов двое осуждённых демонстрантов были казнены с промежутком всего в несколько дней. Излишне говорить, что дела были шиты белыми нитками; не исключено, что могут последовать и следующие казни. ... По всей вероятности, тегеранские властители надеются, что сумеют таким способом удержать людей от дальнейших протестов. Однако демонстрации не прекращаются, а жестокие действия силовиков, которые с сентября убили уже сотни людей, лишь подогревают ярость и гнев протестующих.»
Изменения налицо
Yetkin Report указывает на то, что иранский режим посылает обществу сразу несколько многозначных сигналов:
«С помощью арестов, жестоких репрессий и уже начавшихся казней режим стремится удержать людей от уличных протестов, постоянно повышая цену за неповиновение. В то же самое время начались разговоры о возможном упразднении Гашт-е Иршад [полиции нравов], которая следит за тем, как одеваются женщины. ... Из всего вышеуказанного можно заключить, что разные голоса внутри режима не могут прийти к согласию. ... В каком направлении будет развиваться режим, не ясно. ... Но несомненно, что он меняется - и будет меняться. И именно в этом заключается успех демонстрантов, которого им удалось добиться перед лицом режима, затягивающего гайки всё туже и туже.»
Компромисс тут непредставим
Власти будут и далее действовать, не скупясь на жёсткие меры, - пророчит De Volkskrant:
«На фасаде режима, может быть, и появились мелкие трещины, но фундамент его по-прежнему прочен и непоколебим. Сотни тысяч членов Корпуса стражей исламской революции (элитное военно-политическое формирование, тесно связанное с бизнесом) готовы всеми силами защищать систему, которой они обязаны своим благополучием. Таким образом, скорых перемен ожидать не приходится, хотя, конечно, теплится слабая надежда на то, что в конечном итоге протесты приведут к изменениям. С каждым арестом, с каждой новой смертью пропасть между ястребами у власти и людьми, решившимися восстать против них, будет становиться всё глубже.»
Реальная политика, исполненная малодушия
La Stampa упрекает Запад в бездействии:
«Иранские женщины воплощают права всех женщин мира, а в конечном итоге - и наши с вами. ... Европа же вяло наблюдает со стороны и лепечет ритуальные фразы осуждения. ... Но почему? Совершенно очевидно, что свою роль в этом играет геополитика, в силу которой мы воздерживаемся от слишком резких телодвижений в отношении тиранического режима: Иран - региональная сила, которая вот-вот станет ядерной державой. Иран представляет собой постоянную угрозу Израилю, являясь также важнейшим союзником Путина - сначала в войне в Сирии, а теперь и в Украине, в которой Тегеран участвует, поставляя России беспилотники Shahed-129 и Shahed-191.»
Открытый террор
Corriere della Sera пишет о том, что начинается новая эпоха:
«Его звали Мохсен Шекари, и ему было всего 23 года. ... Он войдёт в историю как первый диссидент, повешенный в ходе нового витка безжалостных репрессий: Он был виновен во 'вражде против Бога'! Открытые убийства и публичное признание того, чем военизированные группировки занимались втайне, - всё это доказывает, что противостояние приобрело явный экзистенциальный характер. С одной стороны - молодёжь, которая больше не желает подчиняться. ... А с другой стороны - режим, возникший в результате революции Хомейни, и этой власти молодёжь отказывает в легитимности, авторитете и будущем. Но лидеры режима совсем не намерены уходить со сцены.»
Типичная попытка запугивания
The Spectator объясняет:
«Хорошо известно, что иранское государство использует судебные органы и наказания прежде всего качестве средства запугивания террором, но не в качестве средства соблюдения законности. Если в прошлом режим решался на казни людей, таких как бывший борец Навид Афкари, то делал он это из очевидных внутриполитических соображений. В 2018 году Афкари протестовал против правительства, но не убивал охранника, в чём его позже обвинили. ... Цель была проста: вселить вселенский страх в тех, кто в то время выходил на антиправительственные протесты.»
Тегеран попал в переплёт
Hospodářské noviny пытается понять, что же будет дальше:
«Авторитарные и диктаторские правительства идут на уступки только тогда, когда эти уступки мало - или же вообще ничего не значат. Вот почему протесты на улицах не прекратились даже после объявления о роспуске полиции нравов, олицетворяющей репрессии по религиозным мотивам. Всё получилось совсем наоборот! ... Властям Тегерана и религиозным лидерам предстоит принимать непростые решения. Если репрессии будут продолжены, то власти рискуют эскалацией нынешнего конфликта. С другой стороны, если они предложат народу и в самом деле убедительные уступки, то им придётся столкнуться с противодействием со стороны параллельной армии, а именно - революционной гвардии, положение которой гарантирует ей власть, экономическое влияние - и баснословные доходы.»